Гордость и смирение
| ГОРДОСТЬ И СМИРЕНИЕ Гордость понимается как «чувство собственного достоинства, самоуважения», а также как «чувство удовлетворения от чего-нибудь» . Но гордость имеет и другое, второе значение как «высокомерие, чрезмерно высокое мнение о себе, спесь» . В этом значении гордость тождественно с гордыней как с непомерной гордостью. И светская этика и религиозная давно обратили внимание на данное качество человека. При этом в религиозной этике особо отмечали отрицательные свойства гордости. Здесь гордость понималась именно как гор-дыня. Гордыня ведет к эгоизму. Из-за гордыни архангел Люцифер выступил против Бога и был низвергнут с небес. И до настоящего времени гор-дыня живет в душах многих людей, калеча их судьбы и жизнь окружающих. В этике Аристотеля, которую еще называют этикой добродетелей, нет анализа гордости, но есть анализ близкой к ней по значению добродетели величавости. «Величавый же – это, по видимому тот, кто считает себя достойным величия, будучи этого достойным», - писал Аристотель в «Никомаховой этике» . «Величавый достоин чести и поистине ее заслуживает». Величавость относится к добродетелям гражданина. Как известно, Аристотель подразделил три группы добродетелей: 1) добродетели личности; 2) добродетели гражданина и 3) добродетели общения. Всего Аристотель проанализировал 12 важнейших качеств человека. Величавость – это своего рода украшение добродетелей. Величавость, имея дело с честью, «будет совершенно пренебрегать честью, оказываемой случайными людьми и по ничтожным поводам. Не этого он до-стоит. Соответственно он отнесется и к бесчестию, ибо по праву оно не может его коснуться» . Аристотель отмечал, что «тот, кто величав, скло-нен владеть прекрасными и невыгодными вещами, а не выгодными и для чего-нибудь полезными» . Крайностями величавости предстают спесивость и приниженность. В целом, Аристотель положительно оценивал величавость. Казалось бы объективный анализ. Но вот Б. Рассел отметил здесь присутствие классового подхода. Величавость, как она описана Аристотелем, близка к гордыне, которую осуждала христианская этика. Подобную величавость и великодушие могут позволить в обществе лишь лица особо-го социального положения, а иные в этом качестве будут просто смешны. И Б. Рассел в сердцах замечает: «Содрогаешься, когда подумаешь, на что походил бы спесивый человек» . И Б. Рассел прав! В средние века господствовала христианская этика, и здесь гордость по сути дела отождествлялась с гордыней и получала отрицательную оценку. В Добротолюбии, в этом средневековом сборнике нравственных поучений предназначенных в первую очередь для монашествующих, у многих авторов есть замечания о гордости. Они относили гордость к восьми главным порокам человека, иногда их указывали семь. В таком количестве они и остались известными в истории как главные или смертные грехи, страсти человека. Так, святой Иоанн Кассиан Римлянин, который подвижничал в начале 5 века и с творений которого начинается пятитомное Добротолюбие, писал о гордости: «Восьмая и последняя брань предлежит нам с духом гордости. Страсть эта, хотя в порядке изображения борения со страстями полагается последнюю, но по началу и времени есть первая. Это самый свирепый и самый неукротимый зверь, нападающий особенно на совершенных и с лютым грызением пожирающих их, когда они достигли почти уже самой вершины добродетелей». И еще: «Нет никакой другой страсти, которая бы так истребляла добродетели и так обнажала и лишала человека всякой праведности и святости, как эта злая гордость». Коварство гордыни связана с природой человека, когда он, выдержав борьбу с другими страстями, может возгордиться такой победой, и тем самым впасть в грех гордыни. Однако, в обыденном нравственном сознании средневекового чело-века должно присутствовать и иное, положительное значение гордости как то: фамильная гордость, родовая, сословная, а затем, с утверждением наций и государств, национальная гордость, патриотическая. Действительно, замечательная польская исследовательница практической нрав-ственности М. Оссовская в своей работе «Рыцарский этос и его разновидности» также отмечает, что для средневековья «гордость совершенно оправдана, если только она не преувеличена» . « Церковь, как известно, - пишет там же Оссовская, - старалась использовать рыцарство в своих интересах. Но христианская оболочка рыцарства была чрезвычайно тонка. Вместо смирения – гордость, место прощения – месть» . Смирение для христианской этики является одной из важнейших добродетелей. Она уподобляет человека самому Христу, в то время как гордыня отсылает его к сатане. Смирение, согласно Далю, есть «сознание слабостей своих и недостатков, чувство сокрушения, унижения, раскаяния, скромность». В Толковом словаре Ожегова смирение определяется как «отсутствие гордости, готовность подчиняться чужой воли». Между публикациями словарей Даля и Ожегова прошло всего одно столетие, а мы видим как изменилось значение одного и того же слова. У Ожегова исчез-ла положительная коннотация слова «смирение». Не жаловала советская власть христианское смирение! А в средневековье и в христианской этике до сих пор сохраняется положительное значение данного слова. Ведь примером смирения является земная жизнь самого Бога Христа. Есть даже специальный термин для обозначения этого таинства – кеносис (или кено-зис). Почему таинства? А как мог бесконечный Бог воплотиться в пределы простого человека?! Здесь действительно тайна! Яркий пример смирения дает нам четвертое слово «Лествицы» Иоанна Лествиничника, где описан жизненный подвиг простого монаха Акакия. Само имя Акакий с греческого языка переводится как «беззлобный». Этот сюжет положил в основу своего рассказа «Шинель» Н.В. Го-голь. В рассказе шедевре Н.В. Гоголь мастерски изобразил диалектику грехопадения души. Жуть этого рассказа от трансцендентного и трансцендентального зла, которые вдруг приоткрываются за поступками и судьбой самого маленького, мелкого человечка Акакия Акакиевича. Столь мелкого, что его и жалеть почти нельзя, и остается от общения с ним лишь чувство стыда, чем может быть «образ и подобие Бога», и тоска, тоска. Гоголь мастерски показывает, как происходит грехопадение человека через прельщение исключительно пошлой идеей – идеей «новой шинели», как эта мелочь, завладев живой душой, делает ее «мертвой», а живого человека превращает в призрак, фантом. И фабула посмертного существования Акакия также взята из «Ле-ствицы» Иоанна Лествиничника. Однако в отличии от гоголевского мел-кого чиновника Акакия Акакиевича монах Акакий был «прост нравом», но «мудр смыслом», т.е. он понимал истинную ценность смирения и опрощения и сознательно терпел унижения и издевательства над собой. И эти добровольная «нищета духа» составляла его величие, сделало его свя-тым. Как соотносятся гордость и моральные ценности, смирение и мо-ральные ценности? Входят ли гордость и смирение в число ценностей добра и зла? - Если и входят, то в предметные добро и зло. Когда мы рас-сматриваем их с морально-ценностной стороны, то они могут предстать именно как предметные моральные ценности . Предметные ценности по-ливалентны, т.е. могут предстать и добром и злом. Подобное мы и наблю-даем в случае гордости и смирения. Гордость, переходя меру, превращает-ся в гордыню, а смирение – в приниженность, в чрезмерную покорность, а все они имеют отрицательную коннотацию. Главное же здесь заключа-ется в сущности подобных качеств человека. Они предстают определен-ными психа-физиологическими свойствами, которые мы чувствуем, зри-тельно наблюдаем. В то время как ценностное добро и зло идеальны, они умозрительны, и ощущаются лишь духовно и интуитивно. Как мы в настоящее время оцениваем гордость и смирение? Оче-видно, что гордость имеет положительное значение, если она не чрезмерна и не превращается в гордыню. Гордость питает важные моральные ценно-сти чести и достоинства. Положительное значение имеет и смирение. Смирение связана с ценностью скромности. Скромность, если она истин-ная, говорит об определенном уме, деликатности, такте человека. Скромность и гордость диалектически взаимосвязаны. Надо быть скромным и гордым одновременно. Подобная скромность и свидетель-ствует об истинной смиренности. Здесь также важна мера, аристотелев-ский принцип середины. Чрезмерная скромность может серьезно затруд-нить жизнь. Она может мешать проявлению собственных возможностей, особенно в неблагоприятной среде И все же она лучше чем чрезвычайная амбициозность. Лучше потому, что не разрушает единства людей, не ве-дет к индивидуализму. Здесь важно не допускать чрезмерной покорности, приниженности, когда недобросовестные люди стараются использовать скромных в своих целях. Скромность близка к простодушию, которая по определению озна-чает простоту души, то есть бесхитростность и доброту. Но как писали святые отцы надо быть простым нравом, но мудрым смыслом. Русский человек часто производит впечатление простодушного, простака, которого легко обхитрить, ввести в заблуждение. Иногда гово-рят: «Эта простота хуже воровства». И это впечатление может ввести в обман некоторых людей, особенно честолюбивых и средне умных. «Если, мол, у него так получается, то тем паче должно получится и у нас». Но нет! Не получается. Похоже, а не то. Не всегда понимают, что кажущаяся простота и легкость в исполнении свидетельствуют о высоком професси-онализме исполнителя. А для этого нужны талант и труд. Такое наблюда-ется всюду, - в образовании, в спорте, в искусстве, в государственном строительстве. Вот пример, который я уже приводил в одной из своих работ. Он ка-сается великого хоккейного тренера А.В. Тарасова. Он оставил после себя спортсменов, которые захотели стать тренерами. Он оставил книги, мето-дические пособия, учебники, где записан и его личный опыт. Его пыта-лись копировать, повторять. Но нет! Не получилось воспитать великих спортсменов, создать чудо команду. Не то! А почему? Нет личности по-добной Тарасову. И это решает все! Такое случается сейчас в жизни многих народов бывшего Союза. Они жили вмести с русскими, чему-то учились у русских. Думают, что и сами подобное смогут. Но нет! Примечательно, чем выше культура и ин-теллект у людей, тем лучше они друг друга понимают, тем легче им вместе работать. Так что многое для правильного восприятия и поведения зависит от интеллекта. «Мораль – это интеллект», - говорил замечательный француз-ский мыслитель Блез Паскаль. 03.03.2025 | |
|
| |
| Просмотров: 12 | |
| Всего комментариев: 0 | |