Шедервы Малахитловой шкатулки
| ШЕДЕВРЫ «МАЛАХИТОВОЙ ШКАТУЛКИ» Главный шедевр «Малахитовой шкатулки» - это сама «Малахитовая шкатулка» как сборник уральских сказов . И что ощущается сразу при чтении книги – это есть гимн русскому мастеровому, его профессионализму, человечности, мудрости. «Малахитовая шкатулка» - поэма русскому рабочему, его умению, его отношению к другому человеку, к природе. Время, которое описана в сказах – еще крепостное право, когда жили заводчики, их помощники – щегоря, и когда трудился в забоях, в шахтах рабочий люд. Рабочего можно было посадить на цепь в рудниках, сковать кандалами, пороть плетьми, нещадно наказывать другими средствами. И жил как-то в данных, нечеловеческих условиях русский человек, возникали семьи, рождались дети, которые с малых лет постигали тяготы трудовой жизни. И терпел народ, как это описано в сказах. Жило в нем какая-то высшая мудрость, справедливость. Как-то уживалось в сознании простого человека необходимость для Руси на то время барства, необходимость крепостничества. Не было там мировоззрения, тем более теоретического, каким является философия, - было мировосприятие. Для теоретического мировоззрения нужны понятия, которых тогдашний русский мастеровой в массе своей и не ведал. Он мог бы сказать словами одного из персонажей Мольера, что всю жизнь разговаривал прозой и не знал этого. Но было мировосприятие, где чувства фигурируют рядом с мыслью, идеями. Где сама идея еще не получила яркого выражения, воплощения в нужном слове. Идея, в том числе идея красоты, просто ощущалось в самом человеке, в окружающем мире. Горнорабочие Урала, которых описал П.П. Бажов в «Малахитовой шкатулке», ещё не совсем расстались с крестьянством. Крестьянский быт, в котором они жили тысячелетия, еще не отпускал их, еще проявлялся в различных ипостасях в их быту. У рабочих того времени на Урале еще со-держалась скотина, была земля, покосы, огороды, с которых они кормились. Чувствовался крестьянский лад, крестьянский «хоровод», крестьянское поэтическое отношение к природе, к предметам природы, к ее красотам. Все это переносилось и на вещи, в которые превращались природные предметы в умелых руках крестьянина/рабочего. Да, собственно крестьянский многовековый уклад и мог породить подобные сказы, где ощ-щается этот лад бытия. Простой и одновременно сложный, сложный своей мудростью, красотой, гармонией, человечностью. Пронизан он был тепло-той, идущей от человека. У замечательного немецкого философа Мартина Хайдеггера есть статья «Вещь» . Это был первоначально доклад, произнесённый в 1950 году. В качестве предмета для доклада Хайдеггер взял чашу, может быть ту, которая стояла перед ним, и провел ее блестящий экзистенциальный анализ. Чаша есть вещь. Именно вещь, а не предмет. Предмет и вещь различаются тем, что предмет связан с предстоянием перед субъектом, т.е. с определенной субъективностью, а вещь – с самостоянием, т.е. с определенной объективностью. Кажется, что это противоречит первоначально-му представлению, ибо предмет – это нечто объективное, не зависящее от человека, а чаша несет на себе воздействие человека, она есть продукт его творчества. Однако Хайдеггер не случайно связывает предмет с предстоянием его перед субъектом, без чего он не мог бы быть таковым. А вещь – это уже определенное объективированное творчество человека. Вещи, в том числе чаши, неоднократно фигурируют в «Малахитовой шкатулке». В сказе «Каменный цветок» представлены две чаши, - одна, сделанная по чертежам, переданными мастеру Даниле, а вторая своя – по идее самого мастера, как она представлялась ему в идеале, - каменная и живая одновременно. Не вышла своя чаша, получилась изготовленной искусно, но не было в ней красоты жизни. Данила в горечи разбил свою чашу и убежал в горы к Хозяйке Медной горы. Так, чаша могла укреплять лад в быту, но и могла вносить раздор, хаос. М. Хайдеггер считал, что вещь должна дарить близость, единство хоровода, лада природы и человека, земного и небесного. «Вещь дает близость. В отсутствие близости вещь остается уничтоженной» , - писал он. Существо чаши как вещи связано с небом и землей, с богами и человеком. С помощью чаши человек возливает, жертвует напитки богам. За обыден-ном словом и действием скрывается сакральное значение, открывающее свой смысл философу. Наука, по Хайдеггеру, по большей частью обесценивает мир. Она «сталкивается всегда только с тем, что допущено в качестве доступного ей предмета ее способом представления» . И Хайдеггер делает очень значимое и серьезное замечание в адрес науки: «Принуди-тельное в своей области - области предметов – научное знание уничтожило вещи как таковые задолго до того, как взорвалась атомная бомба. Ее взрыв – лишь грубейшая из всех грубых констатаций давно уже происшедшего уничтожения вещи: того, что вещь в качестве вещи оказывается ничем» . И в замечании Хайдеггера есть большая доля истины. Развитие ценностного восприятия мира остается актуальной задачей и для наших дней. Существенным недостатком работы М. Хайдеггера «Вещь» пред-стает то, что он остановился на языческом уровне онтологии и не пошел дальше. В самом деле, чаша может быть не только вещью для излияния, и тем самым нужна для пития, - вокруг чаша пляшут хоровод, чаша может идти по кругу. Но чаша может служить вещью и для причастия. И здесь мы уже не видим тождества человека и богов. Бог здесь бесконечно значимее человека. Их определенное равенство определяется через Бога-Сына при причастии с помощью чаши. И человек бесконечно значимее природы, ибо именно он причащается к Богу через тайны Евхаристии. Но сами эти таинства по свей сущности – хлеб и вино, и чаша с вином и хлебом – природные. И возникает идея Троицы, - Бог-Троица; мир троичен по составу: природа – человек – Бог. Работа П.П. Бажова «Малахитовая шкатулка» есть конкретное воплощение ценностного подхода к миру. Этот ценностный подход проявляется прежде всего в душевном отношении русского человека к предметам своего труда – к камню, к золоту и пр. А откуда у камня душа? Русский человек находил там душу, потому что вкладывал в предмет т руда свою душу, ее там и встречал. В книге присутствует целый сонм мифологических персонажей, которых можно условно подразделить на антропоморфные и зооморфные. Почему условно? – Потому, что звероподобные могли принять лик человеческий, и наоборот. Главные мифологические персонажи «Малахитовой шкатулки» - это: сама Хозяйка Медной горы, как воплощенный в прекрасную женщину дух уральской местности, дух уральских гор. Это Великий Полоз и его дочери – хозяин золота. Это бабка Синюшка – чем-то родственная Бабе-Яге, персонифицированный болотный газ. Огневушка- поскакушка - персонификация связи огня и земли. Голубая змейка – персонификация самородного золота. Есть в книге «Земляная кошка», как воплощение сернистого газа. Скачет в сказах козел «Серебряное копытце» - волшебный козел, где он топнет своим серебряным копытцем, ищи там драгоценные камни. У русского выдающегося фольклориста, ученого А.Н. Афанасьева, составителя замечательного сборника «Народные русские сказки», есть работа «Поэтические воззрения славян на природу» . Работа написана в парадигме мифологической школы, которая считается устаревшей. Но в книге Афанасьева собран богатейший фольклорный материал, который не весь потерял актуальность. Так, в главе «Змей» Афанасьев обратил внимание на «весьма знаменательно русское название мифического змея - Горыныч… Оно происходит от слова гора и есть отечественная форма, озн-чающего сына горы, т.е. горы-тучи, рождающей из себя извивистую змею-молнию» . У Бажова есть сказ «Про Великого Полоза», огромного змея, живущего в горах в земле и охраняющего золото. В главе «Великаны и карлики» Афанасьев делает верное замечание, что «на равнинных пространствах Руси н нашлось приличной обстановки для великанов – ни высоких гор, ни циклопических построек, к которым можно было бы прикрепить древние предания об исполинах; а потому предания эти и не получили у нас такой широкой обработки, какую встречаем на западе. Тем не менее воспоминания о великанских горах и камнях не чужды и русскому народу, так как основы подобных представлений коренились в мифах, вынесенных индоевропейскими народами из общей их прародины» . Несомненно, Бажов использовал подходящий фольклорный и исторический материал, но не следовал ему слепо. Как отмечали еще советские исследователи творчества Бажова, если мифический материал в чем-то его не удовлетворял, то он «отвергал все, что было не в пользу России, Урала, не в интересах простого народа». И получил в результате шедевр – сборник сказов «Малахитовая шкатулка». – Урок и для современной творческой интеллигенции. Так, творцами из народа, из интеллигенции и создается великая музыкальная гармония – Вселенская или Мировая, симфония, которая звучит как музыка, мировой лад, хоровод. И творят эту музыку люди, превращающие с душой предметы в вещи. Творят художники великих литературных произведений, живописных полотен, творят сказители чудных сказок, сказов, былин. Это все вплетается в общий хоровод земли и неба, человека и Бога. Это все во Вселенский лад, как необходимые звенья этого лада. Но есть и какофония, есть шоу, которые не в лад, в дисгармонию с мировой гармонией. Ходят по русской сцене персонажи в масках не мифических зверей, а бесов. Шествуют с выпученными глазами как верные слуги своего косматого хозяина. Появляются новые воплощения русских сказок. Есть там занятные эффекты, приемы, благо что современные тех-нические средства позволяют их сделать. Но исчез из этих сказок русский дух, и не живые они, а мертвые. Пресечь бы надо эту бесовскую вакхан-лию. Есть пророческие слова Н.В. Гоголя: «Стонет весь умирающий со-став мой, чуя исполинские возрастания и плоды, которых семена мы сеяли в жизни, не прозревая и не слыша, какие страшилища от них подымутся». Будем же не мертвые, а живые души! | |
|
| |
| Просмотров: 27 | |
| Всего комментариев: 0 | |